— Екатерина, расскажите немного о себе.
— С 2015 года я занимаюсь адвокатской практикой, являюсь управляющим партнером Московской коллегии адвокатов М-PARTNERS. Я «играющий тренер»: не только управляю компанией, но и сама веду ряд защит по уголовным делам. А вообще в уголовно-правовой сфере я уже 21 год, позади работа в прокуратуре и следственном комитете, путь от следователя до руководителя следственного подразделения, звание подполковника юстиции.
— Вот это путь! Как руководитель следственного подразделения в итоге попадает в бизнес и бизнес-клуб?
— Во-первых, я давно наблюдала за тем, как Дима Портнягин создавал сначала сообщество «Трансформатор», после уже CLUB 500. И мне всегда было интересно понять, чем живет клуб, какие в нем люди, как клуб меняет жизни людей, как трансформирует их, какие дает возможности для роста.
Во-вторых, адвокатура — это по сути такой же бизнес, особенно когда ты выступаешь в роли управляющего партнера и именно на тебе лежат задачи по выстраиванию стратегии развития компании, привлечению клиентов, формированию команды и т. д.
Для меня было важно попасть в предпринимательскую среду: через общение с ребятами понять, как они мыслят, рассуждают, как строят бизнесы, как выстраивают процессы внутри компаний. Поэтому задача была найти качественное окружение, в том числе для собственного развития. И время показало, что, находясь рядом с такими сильными предпринимателями, ты не можешь не расти и не развиваться.
— Какая тема сейчас самая «болезненная» для предпринимателей в вашей сфере юриспруденции? В чем вы видите большие риски?
— Предпринимательская деятельность всегда сфера повышенного риска. И не только с точки зрения потери финансов, самого бизнеса, но и с точки зрения возможности вовлечения в сферу уголовного преследования. Сегодня предприниматели особо подвержены риску быть привлеченными к уголовной ответственности в любом направлении деятельности, в силу складывающейся политики нашей правоохранительной системы. Новостная лента ежедневно пестрит сообщениями о возбуждениях дел, задержаниях, арестах предпринимателей.
Редкий предприниматель обходится сегодня без юридического отдела либо команды юристов на аутсорсе. Но при этом мало кто заботится об аудите или дью-дилидженсе уголовных рисков, которые могут возникнуть или уже возникли: при взаимодействии с партнерами либо при взаимодействии с подрядчиками, при взаимодействии с государственными органами, банками, в том числе при выполнении государственных контрактов, при получении мер государственной поддержки в виде субсидий, грантов.
Поэтому сегодня я вижу свою задачу в том, чтобы повернуть вектор внимания наших предпринимателей в эту сторону: наряду с юристами корпоративными консультироваться с практикующими адвокатами по уголовным делам. Задуматься, а где в твоей деятельности могут быть уголовные риски и как их предупредить.
В процессе защиты предпринимателей по уголовным делам экономической направленности мы часто сталкиваемся с тем, что как минимум часть претензий правоохранительных органов можно было предусмотреть и упредить еще на этапе аудита или «дьюдила».
Внимание к собственной безопасности с точки зрения уголовных рисков — очень важно: став фигурантом уголовного преследования, ты можешь лишиться самого главного — свободы
— Что может случиться с предпринимателем, который не учел какой-то из уголовных рисков? Что это за риски? Расскажите, пожалуйста, на примере из вашей практики.
— Самое негативное, что может случиться — это возбуждение уголовного дела и избрание меры пресечения. На сегодня самая «универсальная» статья, которая возбуждается в отношении предпринимателей, — это мошенничество (ст. 159 УК РФ). И практика заключения под стражу предпринимателей по этой категории дел — распространенное явление. Вторая категория дел — неуплата налогов. Какие именно риски к этому ведут — частные вопросы для каждого бизнеса: зависит от того, чем именно вы занимаетесь. Приведу для примера кейс с госконтрактом.
Предприниматель заключил госконтракт. Сам контракт очень долго согласовывали, а работы начали проводить до фактического заключения контракта, чтобы успеть уложиться в срок — хотели как лучше. Чтобы подтвердить «досрочные» работы, их включали в следующие акты, когда контракт уже был подписан.
У правоохранителей возникли вопросы. Почему начали выполнять «преждевременно»? Кто создал условия для конкурентного преимущества? Раз подрядчик начал выполнять работы заранее, значит, был сговор с заказчиком? Не завышена ли стоимость работ? Соответствует ли вообще объем работ заложенному в контракте? Это лишь небольшой перечень вопросов, которыми задавались правоохранители…
Конечно же, возбудили уголовное дело, конечно же, пошли в суд за арестом, конечно же, суд арестовал человека. Безусловно, большую часть из этих промахов можно было избежать, если бы на старте предприниматель консультировался с практикующим адвокатом, кто знает логику правоохранителей и знает, как складывается судебная практика. А так получилось, что самодеятельность предпринимателя привела к статье 159-й, ч. 4 (мошенничество, совершенное в особо крупном размере) и десяти месяцам в СИЗО. Слава Богу, мы обошлись только этими десятью месяцами, удалось добиться условного наказания. К сожалению, в таких случаях это уже огромный успех, вести речь об оправдании не приходится.
— Одна из громких тем в последнее время — потребительский терроризм. Это заметно напрягает бизнес в сфере услуг: когда потребители, воодушевленными громкими кейсами, сразу идут в суд. Что можно посоветовать предпринимателям?
— Первое, о чем нужно задуматься каждому предпринимателю в сфере услуг, — это качество. Некачественное оказание услуги вызывает последствия в виде намерения потребителя вернуть денежные средства. Ну, а во-вторых, нужно не забывать, если ты в сфере услуг, то услуга считается оказанной только после подписания акта выполненных работ. Мало кто это учитывает. По факту вы можете тратить деньги, полученные от клиентов, только после подписания акта выполненных работ. До этого момента деньги являются авансом или предоплатой.
Еще один важный вопрос — предмет договора: нет ли расхождений между предметом договора и теми ожиданиями, которые вы формируете у клиента. Не обещаете ли вы намного больше, чем даете в конечном итоге? Если есть обмен с превышением — вы дали чуть больше, чем обещали — у клиента возникает вау-эффект и нет желания сделать возврат. Если наобещали с три короба, а сделали существенно меньше — возникает эффект прямо противоположный, заявка на возврат или обращение в суд.
Важно следить за соотношением цены и ценности
Во многом это вопрос к маркетинговым обещаниям и это сейчас очень острая и актуальная тема для «инфобиза».
— Ну, с другой стороны, Bounty нам обещает райское наслаждение, но мы к этому относимся без такого тотального доверия. Понимаем, что это рекламное обещание. Мы не идем в суд после того, как не испытали удовольствия от шоколадки или порошок не отстирал заявленные 99% пятен.
— Потому что цена вопроса 100 рублей. А если популярный блогер рассказывает: «Пройдите мою программу по личному бренду — и вы будете зарабатывать миллионы»? Человек прошел дорогостоящую программу, а миллионов не заработал. Разочарование куда выше.
Мы тестировали такую услугу: уголовно-правовой аудит инфобизнеса. Я смотрела рекламные лендинги ряда известных блогеров и была в ужасе от тех лозунгов и обещаний, которые на них присутствуют. Естественно, люди это покупают, поскольку многих сильно триггерит известность, публичность, медийность, доход. А потом наступает «прозрение», ощущение, что тебя обманули, суды, заявления в правоохранительные органы.
— Чаще всего блогер, автор каких-либо курсов, эксперт — это же не кустарь-одиночка, у него есть команда. В том числе юрист. Почему они не предусматривают такие риски?
— Потому что юрист, который просто смотрит договор оферты или договор оказания услуг и не имеет опыта работы в уголовной сфере, никогда не сделает адекватный аудит. У него нет практики работы по таким делам, если говорить на языке инфобиза — нет насмотренности.
Я открываю сайт или программу обучения и уже вижу, где могут возникнуть вопросы. Или в процессе продажи — когда менеджеры обещают такое, чего и сам спикер не обещал. Всё это зона риска. Если бы каждый предприниматель комплексно подходил к своей защите, в том числе предприниматель-инфобизнесмен, то количество негативных эмоций и обращений по поводу возврата денежных средств было бы значительно меньше.
Аудит, уголовно-правовой чекап, комплаенс, дью-дилидженс — как его ни назови — всегда, как минимум, намного дешевле, чем решать ситуацию, которая уже развивается в уголовно-правовой сфере.
— А с какими обвинениями чаще всего сталкиваются предприниматели в «твердых» нишах?
— Та же статья 159, пункт 4: мошенничество. Это у нас «универсальная» статья — применима к любой сфере бизнеса, дальше могут быть налоговые преступления, набирающая сегодня популярность ст. 187 УК РФ — неправомерный оборот средств платежей, ну и, конечно, дача и получение взяток…
Плюс добавляется какая-то специфика в зависимости от ниши. Если у тебя, например, производство пищевых продуктов, может добавиться 238 статья — реализация продукции, не отвечающей требованиям безопасности, или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности. То же самое, если мы говорим про сферу медицины. Известные кейсы по пластической хирургии — 238-я статья плюс 109-я, смерть по неосторожности либо причинение вреда здоровью по неосторожности.
Если ты, как адвокат, имеешь релевантный опыт в различных защитах, ты быстро оцениваешь риски в любой нише бизнеса. Когда обращается предприниматель, ты уже знаешь, какие меры нужно разработать, чтобы предотвратить риски или по крайней мере сильно минимизировать.
— Мошенничество подразумевает умысел: какой-то человек, компания оказывали заведомо некачественные услуги или не собирались выполнять работы в полном объеме. Мне кажется, сложно доказать, что контрагент изначально собирался кого-то обмануть. Как это происходит на практике?
— Да, подразумевает наличие умысла и именно так нас учили в университетах и институтах. К сожалению, практика почему-то забыла теоретические основы и очень сильно все упростила. Несмотря на то, что умысел должен формироваться до совершения действий или бездействия, практика идет по другому пути: украл — значит, хотел украсть.
Плюс к этому, еще 7−10 лет назад все гражданско-правовые отношения рассматривались судами как гражданско-правовые отношения, и все спорные вопросы невыплат, невыполнения работ и т. д. предприниматели решали исключительно в судах общей юрисдикции, арбитражных судах. Сегодня взаимоотношения между хозяйствующими субъектами могут расцениваться судами как способ совершения мошенничества и то, что еще лет 10 назад было классическим спором, сегодня выносится в уголовно-правовую сферу.
Важно оценивать последствия: если мы сейчас кому-то — по объективным для бизнеса причинам — не доплатим, не будет ли это расценено как мошенничество потом?
Например, если на момент заключения договора у вас не было на счету достаточно денежных средств, это могут расценить как подтверждение того, что вы еще в момент заключения договора понимали, что не сможете его оплатить или выполнить. Или если на момент заключения договора у вас не было трудоустроенных сотрудников для исполнения обязательств по договору, а договор запрещает привлечение субподрядчиков — это тоже могут расценить как умысел на мошенничество.
Возьмем частый пример с госконтрактами. Нередко средства для исполнения госконтракта поступают не на специальный отдельный счет, а на единый, общий счет компании. Вы начинаете выполнять госконтракт, и деньги, которые приходят на его выполнение, тратите на другую текущую деятельность — например, на исполнение других договоров. Если что-то пойдет не так — вы нарушите сроки или выполните контракт не в полном объеме — вам скажут: «Дружище, так ты же тратил наши деньги на другую деятельность! Вот тратил бы на исполнение обязательств перед нами — проблем бы не возникло». И начинается инициирование уголовных дел о мошенничестве.
— А с чем связано то, что в последние годы предпринимателей стали прессовать жестче именно за мошенничество?
— В первую очередь связываю с карательной политикой государства. Если вы обратите внимание, то сегодня редкие правоотношения в государстве не подвергаются оценке с точки зрения уголовного законодательства. Любая ситуация, тем более попавшая в СМИ, сопровождается возбуждением уголовных дел, оценке подвергаются все лица, к ней причастные.
Мы раньше знали наизусть практически все статьи Уголовного кодекса РФ, сейчас же и я нередко открываю оглавление и диву даюсь тому разнообразию норм, которые добавляются. И я сейчас не шучу.
Во вторую очередь, уголовное дело сегодня — это «отличный» инструмент для фактического отъема или парализации бизнеса. Судите сами, по возбужденным уголовным делам, как правило, накладываются аресты на счета и имущество не только обвиняемого, но и на счета компании. А это значит, что ты не можешь выполнять свои обязательства перед контрагентами, выплачивать заработную плату, налоги. Что дальше? Либо предложение о выкупе бизнеса по цене, явно не соответствующей его реальной стоимости, либо банкротство компаний или, что еще хуже, рейдерский захват.
— Что включает в себя уголовно-правовой аудит? Как он проходит? Сколько времени он занимает? И что вы в это время смотрите?
— Все очень вариативно, зависит от запроса предпринимателя. Можем проводить аудит всей деятельности или отдельных сделок, контрактов.
— А если предприниматель понимает, что происходит что-то неладное, но пока не понимает, что конкретно. Стоит ли звать адвоката?
— Вы знаете, всегда лучше позвонить или запланировать встречу. Часто бывает, что-то происходит, но откуда ветер дует — непонятно. А когда рассказываешь ситуацию адвокату, у которого есть уже определенный опыт, многое проясняется.
— Если к вам в компанию пришли с обыском: насколько дело серьезно?
— Во-первых, с обыском приходят только по уголовному делу, которое уже возбуждено. То есть можно констатировать: есть некое уголовное дело, но не обязательно оно возбуждено в отношении того лица, у которого проводится обыск. Уголовное дело может быть возбуждено в отношении контрагента или по факту, без указания подозреваемых или заподозренных лиц. Перед обыском вам в любом случае обязаны предъявить постановление о его производстве, из которого уже можно почерпнуть информацию и понять хотя бы предварительно масштаб бедствия.
— А присутствие адвоката при обыске обязательно?
— Желательно, но у правоохранителей нет обязанности ждать приезда адвоката. Понятно, что никто из адвокатов не сидит в 6 утра в офисе у предпринимателя в ожидании обыска, поэтому очень часто происходит, что адвокат приезжает к середине обыска или на завершающей стадии. Нередки случаи, когда адвоката не пускают для производства обыска. Важно, чтобы адвокат был не робкого десятка и добивался входа в помещение.
— Знаю, что бывают тренинги для сотрудников: что делать, если в компании обыск. На одном из прошлых мест работы нам проводили такой — когда вопросы возникли к кому-то из контрагентов. В том числе у нас была «зачистка»: сотрудникам запретили держать на рабочем месте старые документы, черновики и так далее.
— Это обоснованная история. Если любой предприниматель проведет ревизию в своем офисе, он найдет очень много интересного: старые печати, ключи от 1С, флешки с ненужной для правоохранителей информацией и т. д. Адвокаты нашей коллегии тоже по запросу предпринимателей проводят такие мастер-классы.
Екатерина Беспалова: успешный адвокат, заботливая мама и активная участница бизнес-сообщества
— Екатерина, вы работаете в такой жесткой сфере — где, кстати, почти нет женщин: как вы отдыхаете? Что делаете в свободное время?
— Действительно, все адвокаты у нас в коллегии мужчины, подзащитные сплошь мужчины, и даже в клубе у меня есть свой форум, где одни мужчины. Но это не проблема, я люблю быть в обществе мужчин.
Что касается свободного времени — каждая минута на счету. У меня четверо детей, при этом я ни разу не была в декрете. Предпочитаю не ставить жизнь на паузу, не уходить с головой во что-то одно, ищу баланс. Удается совмещать личную жизнь, карьеру и полноценно отдыхать: обожаю театр, книги, учиться новому и путешествовать.